Дождемся ночи здесь. Ах, наконец Достигли мы ворот Мадрита! скоро Я полечу по улицам знакомым, Усы плащом закрыв, а брови шляпой. Как думаешь? узнать меня нельзя?

Да! Дон Гуана мудрено признать! Таких, как он, такая бездна!

‎Шутишь? Да кто ж меня узнает?

‎Первый сторож, Гитана или пьяный музыкант, Иль свой же брат нахальный кавалер, Со шпагою под мышкой и в плаще.

Что за беда, хоть и узнают. Только б Не встретился мне сам король. А впрочем, Я никого в Мадрите не боюсь.

А завтра же до короля дойдет, Что Дон Гуан из ссылки самовольно В Мадрит явился, — что тогда, скажите, Он с вами сделает?

‎Пошлет назад. Уж верно головы мне не отрубят. Ведь я не государственный преступник. Меня он удалил, меня ж любя; Чтобы меня оставила в покое Семья убитого...

‎Ну то-то же! Сидели б вы себе спокойно там.

Слуга покорный! я едва-едва Не умер там со скуки. Что за люди, Что за земля! А небо?.. точный дым. А женщины? Да я не променяю, Вот видишь ли, мой глупый Лепорелло, Последней в Андалузии крестьянки На первых тамошних красавиц — право. Они сначала нравилися мне Глазами синими, да белизною, Да скромностью — а пуще новизною; Да, слава богу, скоро догадался — Увидел я, что с ними грех и знаться — В них жизни нет, всё куклы восковые; А наши!.. Но послушай, это место Знакомо нам; узнал ли ты его?

Как не узнать: Антоньев монастырь Мне памятен. Езжали вы сюда, А лошадей держал я в этой роще. Проклятая, признаться, должность. Вы Приятнее здесь время проводили, Чем я, поверьте.

‎Бедная Инеза! Ее уж нет! как я любил ее!

Инеза! — черноглазая... о, помню. Три месяца ухаживали вы, За ней; насилу-то помог лукавый.

В июле... ночью. Странную приятность Я находил в ее печальном взоре И помертвелых губах. Это странно. Ты, кажется, ее не находил Красавицей. И точно, мало было В ней истинно прекрасного. Глаза, Одни глаза. Да взгляд... такого взгляда Уж никогда я не встречал. А голос У ней был тих и слаб — как у больной — Муж у нее был негодяй суровый, Узнал я поздно... Бедная Инеза!..

Что ж, вслед за ней другие были.

‎Правда.

А живы будем, будут и другие.

И то.

‎Теперь которую в Мадрите Отыскивать мы будем?

‎О, Лауру! Я прямо к ней бегу являться.

‎Дело.

К ней прямо в дверь — а если кто-нибудь Уж у нее — прошу в окно прыгнуть.

Конечно. Ну, развеселились мы. Недолго нас покойницы тревожат. Кто к нам идет?

‎Сейчас она приедет Сюда. Кто здесь? не люди ль Доны Анны?

Нет, сами по себе мы господа, Мы здесь гуляем.

‎А кого вы ждете?

Сейчас должна приехать Дона Анна На мужнину гробницу.

‎Дона Анна Де Сольва! как! супруга командора Убитого... не помню кем?

‎Развратным, Бессовестным, безбожным Дон Гуаном.

Ого! вот как! Молва о Дон Гуане И в мирный монастырь проникла даже, Отшельники хвалы ему поют.

Он вам знаком, быть может?

‎Нам? нимало. А где-то он теперь?

‎Его здесь нет, Он в ссылке далеко.

‎И слава богу. Чем далее, тем лучше. Всех бы их, Развратников, в один мешок да в море.

Что, что ты врешь?

‎Молчите: я нарочно...

Так здесь похоронили командора?

Здесь; памятник жена ему воздвигла И приезжает каждый день сюда За упокой души его молиться И плакать.

‎Что за странная вдова? И не дурна?

‎Мы красотою женской, Отшельники, прельщаться не должны, Но лгать грешно; не может и угодник В ее красе чудесной не сознаться.

Недаром же покойник был ревнив. Он Дону Анну взаперти держал, Никто из нас не видывал ее. Я с нею бы хотел поговорить.

О, Дона Анна никогда с мужчиной Не говорит.

‎А с вами, мой отец?

Со мной иное дело; я монах. Да вот она.

‎Отец мой, отоприте.

Сейчас, сеньора; я вас ожидал.

Что, какова?

‎Ее совсем не видно Под этим вдовьим черным покрывалом, Чуть узенькую пятку я заметил.

Довольно с вас. У вас воображенье В минуту дорисует остальное; Оно у нас проворней живописца, Вам все равно, с чего бы ни начать, С бровей ли, с ног ли.

‎Слушай, Лепорелло, Я с нею познакомлюсь.

‎Вот еще! Куда как нужно! Мужа повалил Да хочет поглядеть на вдовьи слезы. Бессовестный!

‎Однако уж и смерклось. Пока луна над нами не взошла И в светлый сумрак тьмы не обратила, Взойдем в Мадрит.

‎Испанский гранд как вор Ждет ночи и луны боится — боже! Проклятое житье. Да долго ль будет Мне с ним возиться? Право, сил уж нет.

Клянусь тебе, Лаура, никогда С таким ты совершенством не играла. Как роль свою ты верно поняла!

Как развила ее! с какою силой!

С каким искусством!

‎Да, мне удавалось Сегодня каждое движенье, слово. Я вольно предавалась вдохновенью. Слова лились, как будто их рождала Не память рабская, но сердце...

‎Правда. Да и теперь глаза твои блестят И щеки разгорелись, не проходит В тебе восторг. Лаура, не давай Остыть ему бесплодно; спой, Лаура, Спой что-нибудь.

‎Подайте мне гитару.

О brava! brava! чудно! бесподобно!

Благодарим, волшебница. Ты сердце Чаруешь нам. Из наслаждений жизни Одной любви музыка уступает; Но и любовь мелодия... взгляни: Сам Карлос тронут, твой угрюмый гость.

Какие звуки! сколько в них души! А чьи слова, Лаура?

‎Дон Гуана.

Что? Дон Гуан!

‎Их сочинил когда-то Мой верный друг, мой ветреный любовник.

Твой Дон Гуан безбожник и мерзавец, А ты, ты дура.

Ты с ума сошел? Да я сейчас велю тебя зарезать Моим слугам, хоть ты испанский гранд.

Зови же их.

‎Лаура, перестань; Дон Карлос, не сердись. Она забыла...

Что? что Гуан на поединке честно Убил его родного брата? Правда: жаль, Что не его.

‎Я глуп, что осердился.

Ага! сам сознаешься, что ты глуп. Так помиримся.

‎Виноват, Лаура, Прости меня. Но знаешь: не могу Я слышать это имя равнодушно...

А виновата ль я, что поминутно Мне на язык приходит это имя?

Ну, в знак, что ты совсем ух не сердита, Лаура, спой еще.

‎Да, на прощанье, Пора, уж ночь. Но что же я спою? А, слушайте.

‎Прелестно, бесподобно!

Прощайте ж, господа.

‎Прощай, Лаура.

Ты, бешеный! останься у меня, Ты мне понравился; ты Дон Гуана Напомнил мне, как выбранил меня И стиснул зубы с скрежетом.

‎Счастливец! Так ты его любила.

‎Очень?

‎Очень.

И любишь и теперь?

‎В сию минуту? Нет, не люблю. Мне двух любить нельзя. Теперь люблю тебя.

‎Скажи, Лаура, Который год тебе?

‎Осьмнадцать лет.

Ты молода... и будешь молода Еще лет пять иль шесть. Вокруг тебя Еще лет шесть они толпиться будут, Тебя ласкать, лелеять, и дарить, И серенадами ночными тешить, И за тебя друг друга убивать На перекрестках ночью. Но когда Пора пройдет, когда твои глаза Впадут и веки, сморщась, почернеют И седина в косе твоей мелькнет, И будут называть тебя старухой, Тогда — что скажешь ты?

‎Тогда? Зачем Об этом думать? что за разговор? Иль у тебя всегда такие мысли? Приди — открой балкон. Как небо тихо; Недвижим теплый воздух, ночь лимоном И лавром пахнет, яркая луна Блестит на синеве густой и темной, И сторожа кричат протяжно: «Ясно!..» А далеко, на севере — в Париже — Быть может, небо тучами покрыто, Холодный дождь идет и ветер дует. А нам какое дело? слушай, Карлос, Я требую, чтоб улыбнулся ты... — Ну то-то ж! —

‎Милый демон!

‎Гей! Лаура!

Кто там? чей это голос?

‎Отопри...

Ужели!.. Боже!..

‎Здравствуй...

‎Дон Гуан!..

Как! Дон Гуан!..

‎Лаура, милый друг!..

Кто у тебя, моя Лаура?

‎Я, Дон Карлос.

‎Вот нечаянная встреча! Я завтра весь к твоим услугам.

‎Нет! Теперь — сейчас.

‎Дон Карлос, перестаньте! Вы не на улице — вы у меня — Извольте выйти вон.

‎Я жду. Ну что ж, Ведь ты при шпаге.

‎Ежели тебе Не терпится, изволь.

‎Ай! Ай! Гуан!..

Вставай, Лаура, кончено.

‎Что там? Убит? прекрасно! в комнате моей! Что делать мне теперь, повеса, дьявол? Куда я выброшу его?

‎Быть может, Он жив еще.

‎Да! жив! гляди, проклятый, Ты прямо в сердце ткнул — небось не мимо, И кровь нейдет из треугольной ранки, А уж не дышит — каково?

‎Что делать? Он сам того хотел.

‎Эх, Дон Гуан, Досадно, право. Вечные проказы — А все не виноват... Откуда ты? Давно ли здесь?

‎Я только что приехал И то тихонько — я ведь не прощен.

И вспомнил тотчас о своей Лауре? Что хорошо, то хорошо. Да полно, Не верю я. Ты мимо шел случайно И дом увидел.

‎Нет, моя Лаура, Спроси у Лепорелло. Я стою За городом, в проклятой венте. Я Лауры Пришел искать в Мадрите.

‎Друг ты мой!.. Постой... при мертвом!.. что нам делать с ним?

Оставь его: перед рассветом, рано, Я вынесу его под епанчою И положу на перекрестке.

‎Только Смотри, чтоб не увидели тебя. Как хорошо ты сделал, что явился Одной минутой позже! у меня Твои друзья здесь ужинали. Только Что вышли вон. Когда б ты их застал!

Лаура, и давно его ты любишь?

Кого? ты, видно, бредишь.

‎А признайся, А сколько раз ты изменяла мне В моем отсутствии?

‎А ты, повеса?

Скажи... Нет, после переговорим.

Все к лучшему: нечаянно убив Дон Карлоса, отшельником смиренным Я скрылся здесь — и вижу каждый день Мою прелестную вдову, и ею, Мне кажется, замечен. До сих пор Чинились мы друг с другом; но сегодня Впущуся в разговоры с ней; пора. С чего начну? «Осмелюсь»... или нет: «Сеньора»... ба! что в голову придет, То и скажу, без предуготовленья, Импровизатором любовной песни... Пора б уж ей приехать. Без нее — Я думаю — скучает командор. Каким он здесь представлен исполином! Какие плечи! что за Геркулес!.. А сам покойник мал был и щедушен, Здесь, став на цыпочки, не мог бы руку До своего он носу дотянуть. Когда за Эскурьялом мы сошлись, Наткнулся мне на шпагу он и замер, Как на булавке стрекоза — а был Он горд и смел — и дух имел суровый... A! вот она.

‎Опять он здесь. Отец мой, Я развлекла вас в ваших помышленьях — Простите.

‎Я просить прощенья должен У вас, сеньора. Может, я мешаю Печали вашей вольно изливаться.

Нет, мой отец, печаль моя во мне, При вас мои моленья могут к небу Смиренно возноситься — я прошу И вас свой голос с ними съединить.

Мне, мне молиться с вами, Дона Анна! Я не достоин участи такой. Я не дерзну порочными устами Мольбу святую вашу повторять — Я только издали с благоговеньем Смотрю на вас, когда, склонившись тихо, Вы черные власы на мрамор бледный Рассыплете — и мнится мне, что тайно Гробницу эту ангел посетил, В смущенном сердце я не обретаю Тогда молений. Я дивлюсь безмолвно И думаю — счастлив, чей хладный мрамор Согрет ее дыханием небесным И окроплен любви ее слезами...

Какие речи — странные!

‎Сеньора?

Мне... вы забыли.

‎Что? что недостойный Отшельник я? что грешный голос мой Не должен здесь так громко раздаваться?

Мне показалось... я не поняла...

Ах вижу я: вы всё, вы всё узнали!

Что я узнала?

‎Так, я не монах — У ваших ног прощенья умоляю.

О боже! встаньте, встаньте... Кто же вы?

Несчастный, жертва страсти безнадежной.

О боже мой! и здесь, при этом гробе! Подите прочь.

‎Минуту, Дона Анна, Одну минуту!

‎Если кто взойдет!..

Решетка заперта. Одну минуту!

Ну? что? чего вы требуете?

‎Смерти. О пусть умру сейчас у ваших ног, Пусть бедный прах мой здесь же похоронят Не подле праха, милого для вас, Не тут — не близко — дале где-нибудь, Там — у дверей — у самого порога, Чтоб камня моего могли коснуться Вы легкою ногой или одеждой, Когда сюда, на этот гордый гроб Пойдете кудри наклонять и плакать.

Вы не в своем уме.

‎Или желать Кончины, Дона Анна, знак безумства? Когда б я был безумец, я б хотел В живых остаться, я б имел надежду Любовью нежной тронуть ваше сердце; Когда б я был безумец, я бы ночи Стал провождать у вашего балкона, Тревожа серенадами ваш сон, Не стал бы я скрываться, я напротив Старался быть везде б замечен вами; Когда б я был безумец, я б не стал Страдать в безмолвии...

‎И так-то вы Молчите?

‎Случай, Дона Анна, случай Увлек меня. — Не то вы б никогда Моей печальной тайны не узнали.

И любите давно уж вы меня?

Давно или недавно, сам не знаю, Но с той поры лишь только знаю цену Мгновенной жизни, только с той поры И понял я, что значит слово счастье.

Подите прочь — вы человек опасный.

Опасный! чем?

‎Я слушать вас боюсь.

Я замолчу; лишь не гоните прочь Того, кому ваш вид одна отрада. Я не питаю дерзостных надежд, Я ничего не требую, но видеть Вас должен я, когда уже на жизнь Я осужден.

‎Подите — здесь не место Таким речам, таким безумствам. Завтра Ко мне придите. Если вы клянетесь Хранить ко мне такое ж уваженье, Я вас приму; но вечером, позднее, — Я никого не вижу с той поры, Как овдовела...

‎Ангел Дона Анна! Утешь вас бог, как сами вы сегодня Утешили несчастного страдальца.

Подите ж прочь.

‎Еще одну минуту.

Нет, видно, мне уйти... к тому ж моленье Мне в ум нейдет. Вы развлекли меня Речами светскими; от них уж ухо Мое давно, давно отвыкло. — Завтра Я вас приму.

‎Еще не смею верить, Не смею счастью моему предаться... Я завтра вас увижу! — и не здесь И не украдкою!

‎Да, завтра, завтра. Как вас зовут?

‎Диего де Кальвадо.

Прощайте, Дон Диего.

‎Лепорелло!

Что вам угодно?

‎Милый Лепорелло! Я счастлив!.. «Завтра — вечером, позднее...» Мой Лепорелло, завтра — приготовь... Я счастлив, как ребенок!

‎С Доной Анной Вы говорили? может быть, она Сказала вам два ласкового слова Или ее благословили вы.

Нет, Лепорелло, нет! она свиданье, Свиданье мне назначила!

‎Неужто! О вдовы, все вы таковы.

‎Я счастлив! Я петь готов, я рад весь мир обнять.

А командор? что скажет он об этом?

Ты думаешь, он станет ревновать? Уж верно нет; он человек разумный И, верно, присмирел с тех пор, как умер.

Нет; посмотрите на его статую.

Что ж?

‎Кажется, на вас она глядит И сердится.

‎Ступай же, Лепорелло, Проси ее пожаловать ко мне — Нет, не ко мне — а к Доне Анне, завтра.

Статую в гости звать! зачем?

‎Уж верно Не для того, чтоб с нею говорить — Проси статую завтра к Доне Анне Прийти попозже вечером и стать У двери на часах.

‎Охота вам Шутить, и с кем!

‎Ступай же.

‎Но...

‎Ступай.

Преславная, прекрасная статуя! Мой барин Дон Гуан покорно просит Пожаловать... Ей-богу, не могу, Мне страшно.

‎Трус! вот я тебя!..

‎Позвольте. Мой барин Дон Гуан вас просит завтра Прийти попозже в дом супруги вашей И стать у двери...

‎Ай!

‎Что там?

‎Ай, ай!.. Ай, ай... Умру!

‎Что сделалось стобою?

Статуя... ай!..

‎Ты кланяешься!

‎Нет, Не я, она!

‎Какой ты вздор несешь!

Подите сами.

‎Ну смотри ж, бездельник.

Я, командор, прошу тебя прийти К твоей вдове, где завтра буду я, И стать на стороже в дверях. Что? будешь?

О боже!

‎Что? я говорил...

‎Уйдем.

Я приняла вас, Дон Диего; только Боюсь, моя печальная беседа Скучна вам будет: бедная вдова, Все помню я свою потерю. Слезы С улыбкою мешаю, как апрель. Что ж вы молчите?

‎Наслаждаюсь молча, Глубоко мыслью быть наедине С прелестной Доной Анной. Здесь — не там, Не при гробнице мертвого счастливца — И вижу вас уже не на коленах Пред мраморным супругом.

‎Дон Диего, Так вы ревнивы. — Муж мой и во гробе Вас мучит?

‎Я не должен ревновать. Он вами выбран был.

‎Нет, мать моя Велела мне дать руку Дон Альвару, Мы были бедны, Дон Альвар богат.

Счастливец! он сокровища пустые Принес к ногам богини, вот за что Вкусил он райское блаженство! Если б Я прежде вас узнал, с каким восторгом Мой сан, мои богатства, всё бы отдал, Всё за единый благосклонный взгляд; Я был бы раб священной вашей воли, Все ваши прихоти я б изучал, Чтоб их предупреждать; чтоб ваша жизнь Была одним волшебством беспрерывным. Увы! — Судьба судила мне иное.

Диего, перестаньте: я грешу, Вас слушая, — мне вас любить нельзя, Вдова должна и гробу быть верна. Когда бы знали вы, как Дон Альвар Меня любил! о, Дон Альвар уж верно Не принял бы к себе влюбленной дамы, Когда б он овдовел. — Он был бы верн Супружеской любви.

‎Не мучьте сердца Мне, Дона Анна, вечным поминаньем Супруга. Полно вам меня казнить, Хоть казнь я заслужил, быть может.

‎Чем же? Вы узами не связаны святыми Ни с кем. — Не правда ль? Полюбив меня, Вы предо мной и перед небом правы.

Пред вами! Боже!

‎Разве вы виновны Передо мной? Скажите, в чем же.

‎Нет! Нет, никогда.

‎Диего, что такое? Вы предо мной не правы? в чем, скажите.

Нет! ни за что!

‎Диего, это странно: Я вас прошу, я требую.

‎Нет, нет.

А! Так-то вы моей послушны воле! А что сейчас вы говорили мне? Что вы б рабом моим желали быть. Я рассержусь, Диего: отвечайте, В чем предо мной виновны вы?

‎Не смею. Вы ненавидеть станете меня.

Нет, нет. Я вас заранее прощаю, Но знать желаю...

‎Не желайте знать Ужасную, убийственную тайну.

Ужасную! вы мучите меня. Я страх как любопытна — что такое? И как меня могли вы оскорбить? Я вас не знала — у меня врагов И нет и не было. Убийца мужа Один и есть.

‎Идет к развязке дело! Скажите мне, несчастный Дон Гуан Вам незнаком?

‎Нет, отроду его Я не видала.

‎Вы в душе к нему Питаете вражду?

‎По долгу чести. Но вы отвлечь стараетесь меня От моего вопроса. Дон Диего — Я требую...

‎Что, если б Дон Гуана Вы встретили?

‎Тогда бы я злодею Кинжал вонзила в сердце.

‎Дона Анна, Где твой кинжал? вот грудь моя.

‎Диего! Что вы?

‎Я не Диего, я Гуан.

О боже! нет, не может быть, не верю.

Я Дон Гуан.

‎Неправда.

‎Я убил Супруга твоего; и не жалею О том — и нет раскаянья во мне.

Что слышу я? Нет, нет, не может быть.

Я Дон Гуан, и я тебя люблю.

Где я?.. где я? мне дурно, дурно.

‎Небо! Что с нею? что с тобою, Дона Анна? Встань, встань, проснись, опомнись: твой Диего, Твой раб у ног твоих.

‎Оставь меня!

О, ты мне враг — ты отнял у меня Все, что я в жизни...

‎Милое созданье! Я всем готов удар мой искупить, У ног твоих жду только приказанья, Вели — умру; вели — дышать я буду Лишь для тебя...

‎Так это Дон Гуан...

Не правда ли, он был описан вам Злодеем, извергом. — О Дона Анна, — Молва, быть может, не совсем неправа, На совести усталой много зла, Быть может, тяготеет. Так, разврата Я долго был покорный ученик, Но с той поры, как вас увидел я, Мне кажется, я весь переродился. Вас полюбя, люблю я добродетель И в первый раз смиренно перед ней Дрожащие колена преклоняю.

О, Дон Гуан красноречив — я знаю, Слыхала я; он хитрый искуситель. Вы, говорят, безбожный развратитель, Вы сущий демон. Сколько бедных женщин Вы погубили?

‎Ни одной доныне Из них я не любил.

‎И я поверю, Чтоб Дон Гуан влюбился в первый раз, Чтоб не искал во мне он жертвы новой!

Когда б я вас обманывать хотел, Признался ль я, сказал ли я то имя, Которого не можете вы слышать? Где ж видно тут обдуманность, коварство?

Кто знает вас? — Но как могли прийти Сюда вы; здесь узнать могли бы вас, И ваша смерть была бы неизбежна.

Что значит смерть? за сладкий миг свиданья Безропотно отдам я жизнь.

‎Но как же Отсюда выйти вам, неосторожный!

И вы о жизни бедного Гуана Заботитесь! Так ненависти нет В душе твоей небесной, Дона Анна?

Ах если б вас могла я ненавидеть! Однако ж надобно расстаться нам.

Когда ж опять увидимся?

‎Не знаю. Когда-нибудь.

‎А завтра?

‎Где же?

‎Здесь.

О Дон Гуан, как сердцем я слаба.

В залог прощенья мирный поцелуй...

Пора, поди.

‎Один, холодный, мирный...

Какой ты неотвязчивый! на, вот он. Что там за стук?.. о скройся, Дон Гуан.

Прощай же, до свиданья, друг мой милый.

А!..

‎Что с тобой? A!..

‎Я на зов явился.

О боже! Дона Анна!

‎Брось ее, Все кончено. Дрожишь ты, Дон Гуан.

Я? нет. Я звал тебя и рад, что вижу.

Дай руку.

‎Вот она... о, тяжело Пожатье каменной его десницы! Оставь меня, пусти — пусти мне руку... Я гибну — кончено — о Дона Анна!