История создания

«Руслан и Людмила» - первая поэма Александра Пушкина, написана в 1817—1820 гг. Пушкин иногда указывал, что начал писать поэму ещё в Лицее, но, по-видимому, к этому времени относятся лишь самые общие замыслы.

Пушкин ставил задачей создать «богатырскую» сказочную поэму в духе известного ему по французским переводам «Неистового Роланда» Ариосто. Он вдохновлялся также Вольтером («Орлеанская девственница», «Что нравится дамам») и русскими литературными сказками: лубочная повесть о Еруслане Лазаревиче, «Бахарияна» Хераскова, «Илья Муромец» Карамзина, «Альоша Попович» Николая Радищева. Непосредственным стимулом к началу работы над поэмой стал выход в феврале 1818 года первых томов карамзинской «Истории государства Российского», откуда заимствованы многие подробности и имена всех трёх соперников Руслана (Рогдай, Ратмир и Фарлаф).

Поэма содержит элементы пародии по отношению к балладе Жуковского «Двенадцать спящих дев». Пушкин последовательно иронически снижает возвышенные образы Жуковского, насыщает сюжет шуточными эротическими элементами, гротескной фантастикой, употребляет простонародную лексику. Пушкинское «пародирование» Жуковского изначально не имеет негативного оттенка и носит скорее дружеский характер. Известно, что Жуковский «сердечно радовался» пушкинской шутке, а после выхода поэмы подарил Пушкину свой портрет с надписью «Победителю-ученику от побеждённого учителя». Впоследствии, в начале 1830-х годов, зрелый Пушкин, склонный критически переоценивать свои юношеские опыты, сокрушался, что пародировал «Двенадцать спящих дев» «в угоду черни».

Поэма начала печаться в «Сыне отечества» весной 1820 г. в отрывках, первое отдельное издание вышло в мае того же года и вызвало возмущённые отклики многих критиков, усмотревших в ней «безнравственность» и «неприличия». Особую позицию занял П. А. Катенин, упрекавший Пушкина, наоборот, в недостаточной народности и излишнем «приглаживании» русских сказок в духе французских салонных повестей. Значительная часть читающей публики приняла поэму восторженно. Считается, что с появления «Руслана и Людмила» началась всероссийская слава Пушкина.

Эпилог («Так, мира житель равнодушный...») написан Пушкиным позже, во время ссылки на Кавказ. В 1828 Пушкин подготовил второе издание поэмы, добавил эпилог и вновь написанный знаменитый так называемый «пролог» — формально часть Песни первой («У лукоморья дуб зелёный...»), усиливший условно-фольклорную окраску текста, а также сократил многие эротические эпизоды и лирические отступления. В качестве предисловия Пушкин перепечатал некоторые критические отзывы на издание 1820 г., ставшие в новой литературной обстановке уже откровенно смешными. В 1830 году, вновь отводя в «Опровержении на критики» старые обвинения в безнравственности, поэт подчеркнул, что теперь в поэме его не устраивает, наоборот, отсутствие подлинного чувства: «Никто не заметил даже, что она холодна».

Следует отметить, что поэма написана астрофическим четырехстопным ямбом, который стал начиная с «Руслана» решительно господствующей формой романтической поэмы.

Поэма поразила современников и сейчас восхищает читателей богатством и разнообразием содержания (хотя и не очень глубокого), удивительной живостью и яркостью картин, даже самых фантастических, блеском и поэтичностью языка. Не считая многочисленных и всегда неожиданных и остроумных шутливо-эротических эпизодов в "Руслане и Людмиле", мы встречаем то живые, почти "реалистически" увиденные поэтом образы фантастического содержания (например, описание гигантской живой головы во второй песне), то в нескольких стихах показанную исторически верную картину древнерусского быта (свадебный пир у князя Владимира в начале поэмы), хотя вся поэма совершенно не претендует на воспроизведение исторического колорита; иногда мрачные, даже трагические описания (сон Руслана и убийство его, смерть живой головы); наконец, описание боя киевлян о печенегами в последней песне, по мастерству мало чем уступающее знаменитому "полтавскому бою" в поэме "Полтава". В языке своей первой поэмы, используя все достижения предшественников - точность и изящество рассказа в стихах Дмитриева, поэтическую насыщенность и певучесть интонаций, "пленительную сладость стихов" Жуковского, пластическую красоту образов Батюшкова, - Пушкин идет дальше их. Он вводит в свой текст слова, выражения и образы народного просторечия, решительно избегавшиеся светской, салонной поэзией его предшественников и считавшиеся грубыми, непоэтическими.